Санкции и структурная перестройка

ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ

• АКРА уточняет макроэкономический прогноз на 2022–2024 годы. Агентство проанализировало возможные последствия введенных санкций, новые режимы экономической политики и опережающие индикаторы экономической активности. С учетом всей имеющейся информации Агентство ожидает, что деловая активность в 2022 году снизится на 7–9%, а для преодоления этого спада потребуется довольно много времени.

• Период структурной перестройки экономики будет сопряжен с повышенной инфляцией и реализацией кредитных рисков, что на горизонте прогноза повысит средний уровень номинальных процентных ставок на все сроки относительно уровня, который ранее воспринимался как равновесный (плюс 2–4% на сроки свыше трех лет).

Более подробно об этапах структурной перестройки — стр. 4 pdf-версии документа.

• Ограничения на экспорт энергоресурсов в Европу приведут к снижению суммарных физических объемов добычи и экспорта даже с учетом переориентации части сбыта на страны, не вводившие ограничения.

• Ограничения на импорт технологий снизят среднюю производительность труда: некоторые виды деятельности станут невозможны, а заметная часть инвестиций будет направлена не на повышение эффективности, а на изменение применяемых технологий на аналоги, которые не подвержены санкциям. Существуют риски оверкомплаенса со стороны глобальных поставщиков, формально не ограниченных санкциями. Все это снизит потенциальные темпы экономического роста относительно предыдущих оценок на уровне 1,5–2% в год до диапазона 0,0–1,0% на среднесрочном горизонте. Суммарные физические объемы импорта также заметно сократятся.

• Курс рубля будет сильно зависеть от жесткости как внешних барьеров для торговли, так и внутренних ограничений на потоки капитала (вынужденная мера, следствие санкционного режима). АКРА исходит из предположения, что барьеры продолжат смягчаться, но полностью не пропадут на всем горизонте прогноза. Кроме того, Агентство предполагает, что в системе инструментов экономической политики появится новая форма стерилизации избыточной валютной выручки, которая в перспективе снизит волатильность курса рубля. Отток капитала в целом станет более государствоцентричным, будет сильнее зависеть от межправительственных соглашений, планов госкомпаний и банков. Если режим валютного курса при этом и останется де-юре плавающим, элементов ручного управления им фактически станет больше.

• Приоритеты госрасходов, вероятно, изменятся. В ближайшие два или три года бюджет будет стимулирующим, возьмет на себя заметную часть расходов по поддержке too big to fail компаний реального сектора и дополнительные социальные обязательства. Финансироваться это будет за счет рублевых остатков и дополнительных нефтегазовых доходов без существенного привлечения новых заимствований.

• Неопределенность в ключевых предпосылках анализа очень высока, поэтому точечный прогноз имеет сейчас меньший смысл, чем ранее. На данном этапе следует говорить о формировании ожиданий относительно порядка и направления изменений. АКРА продолжит уточнять прогноз по мере поступления новых данных.

Таблица 1. Базовый сценарий макроэкономического прогноза на период с 2022 по 2024 год

¹ Методология Всемирного банка, реальный прирост.
² Экономически активное население.
Источник: АКРА

ЭТАПЫ СТРУКТуРНОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ экономики

Произошедшие в 2022 году изменения внешних и внутренних условий оказались достаточно серьезными, чтобы запустить в России процессы, которые в большинстве экономик в значительных масштабах происходят очень редко. На перспективу ближайших лет указанные ниже процессы, по мнению АКРА, станут доминирующими для большинства видов деятельности, а их результаты будут определять структуру экономики в будущем.

Краткосрочные процессы и вызовы (год)

1.       Поиск альтернативных поставщиков комплектующих, услуг и лицензируемого программного обеспечения для реализации существующих планов, а также для исполнения условий договоров.

2.       Поиск новых путей доставки товаров в рамках действующих договоров.

3.       Удержание квалифицированного персонала.

4.       Поиск способов проведения платежей без угрозы вторичных санкций для контрагентов.

5.       Реальный рост переменных издержек в большинстве компаний.

Среднесрочные процессы и вызовы (от двух до трех лет)

1.       Поиск новых рынков сбыта в странах, которые не вводят экспортно-импортные ограничения в отношении России.

2.       Выход на рынок компаний и использование способов производства, которые не были бы конкурентоспособны при отсутствии барьеров на торговлю и без ухода с рынка транснациональных компаний.

3.       Уход с рынка компаний, которые принципиально не могут существовать в новой реальности, где исчерпаны все возможности по поиску решений (из перечисленных выше). Консолидация на сжимающихся рынках.

4.       Изменение приоритетов и содержания государственной экономической политики.

Долгосрочные процессы и вызовы (более трех лет)

1.       Поиск новых источников сложных наукоемких средств производства.

2.       Переток трудовых ресурсов и изменение структуры образования, вызванные изменением структуры спроса на труд.

вЛИЯНИЕ САНКЦИЙ на объемы внешней торговли и благосостояние

АКРА проанализировало опыт других крупных стран с похожей внешнеторговой специализацией, которые сталкивались с эмбарго, а также имели опыт жизни под длительными санкциями. Релевантными для прогноза по России признаны следующие страны и эпизоды:

1.       ЮАР (1962–1971 годы): де-факто слабые ограничения импорта нефти из стран ОПЕК, а также импорта оружия; частичные барьеры для международного сотрудничества в сфере культуры, спорта и образования.

2.       ЮАР (1986–1994 годы): сильные ограничения импорта из ЕС, США, Японии и ряда других стран; средние по силе ограничения экспорта в крупнейших товарных категориях; транснациональные компании прекращают инвестиции и сворачивают деятельность.

3.       Иран (1979–1989 годы): заморозка международных резервов и частных иностранных активов; вторичные санкции со стороны США против компаний, ведущих бизнес и осуществляющих инвестиции; продолжение действия ограничений на экспорт нефтепродуктов; ирано-иракская война.

4.       Иран (2010–2022 годы): запрет на импорт технологий нефтедобычи и производства нефтепродуктов и оружия из ЕС; запрет на инвестиции и кредитование правительства; отключение банков от SWIFT; нефтяное эмбарго (ЕС + США); заморозка международных резервов.

5.       Венесуэла (2014–2022 годы): заморозка активов ЦБ и банков; ограничения экспорта в основных товарных категориях (США); ограничения импорта оружия из ЕС; уже существующий глубокий экономический и политический кризис.

Сходства. Все перечисленные эпизоды содержат элементы эмбарго со стороны одного из ведущих торговых партнеров, что, вероятно, будет относиться и к России на прогнозном горизонте (экспорт нефти и нефтепродуктов в ЕС). Как и Россия, все анализируемые страны в начале ограничений относились к группе стран со средними доходами (40–80 места по ВВП на душу населения по ППС в соответствующем году) и были относительно слабо открыты для внешней торговли (внешнеторговый оборот — 30–40% ВВП). Доля стран, де-юре присоединившихся к основным санкциям, в мировом ВВП была во всех случаях сопоставима на пике жесткости ограничений (>50%).

Отличия России. По сравнению с рассматриваемыми странами Россия к началу санкционных ограничений имела более диверсифицированную промышленность и более крупную экономику (в два–семь раз), а также была в большей мере обеспечена природными ресурсами и продовольствием. Кроме того, до начала действия ограничений экономические политики в России, по-видимому, были заметно более продвинутыми. При этом экономика России перед введением ограничений не имела перспектив реализации демографического дивиденда для поддержки экономического роста, а скорость введения большинства жестких санкций в нашем случае была существенно выше (заняла несколько месяцев, а не лет).

Таблица 2. Основные характеристики санкционных режимов в рассматриваемых странах 

³ Для оценки эффекта события применялся метод синтетического контроля: для реального ВВП стран и их относительного богатства была сконструирована гипотетическая динамика (взвешенное среднее динамики в релевантных странах-аналогах) при условии отсутствия санкций. Разница этой динамики и фактической динамики считалась эффектом санкций.

Выводы, сделанные из сравнения эпизодов, для прогноза с горизонтом пять–десять лет:

1.       С течением времени санкции чаще де-факто ужесточаются даже без их юридического ужесточения (при условии сохранения политического статус-кво).

2.       Достаточно жесткие санкции могут вести к снижению размеров экономики и деловой активности на 10–20% по сравнению с альтернативным сценарием, в рамках которого санкции не вводились.

3.       Даже с учетом переориентации поставок на другие рынки эмбарго может снижать физические объемы экспорта и импорта, но ограничение импорта может носить более долгосрочный и ярко выраженный характер (потери до 40%).

Около половины негативных экономических эффектов в странах, существующих в условиях жестких санкций, нельзя напрямую ассоциировать с санкциями. Такие эффекты могут быть связаны с решениями во внешней и внутренней политике, которые были приняты до начала санкций и не являлись ответом на введение ограничений. Таким образом, снятие санкций не всегда позволяет компенсировать отставание в благосостоянии, аккумулированное за период санкционного режима.

Рисунок 1. Относительное благосостояние стран падало после начала действия санкционного режима ^* 

Рисунок 2. Потери в физических объемах импорта после введения / ужесточения санкционного режима

Рисунок 3. Потери в физических объемах экспорта после введения / ужесточения санкционного режима